Будь скаф в норме, Поршень увернулся бы без труда. Более того, сбил бы Санька ещё на взлёте. Простая и беспроигрышная атака. Но, к счастью, у шкурки Поршня были явные проблемы с координацией. И не только с координацией.

Он даже не попытался увернуться и ударить.

Рухнул на песок и застыл.

Санёк осторожно (мало ли, вдруг придуривается?) приблизился к партнёру. Бывшему партнёру.

Нет, не придуривается. Парализован. Метка заряда накопителя скафа уже не мигающая красная, а чёрная. Эрги кончились. Видимо, Фарид слишком щедро вложился в импульс, который должен был вырубить Санька. А остатки энергии сожрала защита скафа, попытавшегося ослабить ответный удар.

Скаф «умер», но его биологическая начинка продолжала функционировать. Стрингер второго уровня Фарид Поршень был жив.

Добить его сейчас проще простого. Даже оружие не потребуется. Сервами раздавить, хоть расколотить шлем обломком гематита. Просто добить – это гуманно, потому что другой вариант – оставить Фарида медленно умирать внутри.

Есть ещё и третий вариант. Поступить как настоящий техн: вскрыть «шкурку» и препарировать «биомассу».

Фарид, несомненно, выбрал бы третий вариант. Сложись всё иначе, Санёк через минуту захлебывался бы криком.

Вскрывать лишённый энергии скаф с помощью ножа или лазера нет необходимости. Зачем, если можно воспользоваться функцией ремонтной разблокировки и попросту открыть «ларчик».

– А я думал, ты слабак, – прохрипел Фарид и тут же закашлялся.

Воздух здешней пустыни пригоден для дыхания, но ядовит и радиоактивен. Вдобавок холодно. Одиннадцать градусов ниже нуля. Не самая комфортная среда для голого человека.

– Ну давай, режь!

И снова закашлялся. Ни подняться, ни убежать он даже не пытался. Голый человек против человека в боевом скафандре не играет.

– Мне что интересно, а как же наш договор? – спросил Санёк. – Ты поклялся не причинять мне вреда.

– Зелёный ты, – просипел Поршень. – Свежее мясо. Клятва была о Техномире Один. А здесь – другая зона.

– Давай, не тяни, – пробормотал стрингер. – От холода тело немеет. Очков меньше заработаешь.

– Тебе-то что до моих очков?

– Люблю, когда всё красиво, – стрингер сделал попытку улыбнуться. – Умереть тоже так хочу. Красиво.

– Не боишься?

– Да по…!

– Расскажи, что знаешь о штурмовике?

– А вот хрен тебе! – смех перешёл в кашель. – Теперь всё сам. Дяде Фариду третьего уровня не видать. И тебе тоже. Не коднуть тебе его защиту!

– Наверное, ты прав, – сказал Санёк.

И вынул из кармашка на бедре щуп-коннектор. А потом воткнул его в приёмник основной ячейки Фаридова скафа.

– Эй, ты чё делаешь? – забеспокоился стрингер.

Теперь уже Санёк засмеялся. Как странно устроен человек. Ожидает мучительной смерти, а он нервничает из-за непонятного.

Полпроцента. Достаточно, чтобы перезапустить систему в режиме «пустой» оболочки. Санёк видел, как это делала Ева. Повторить несложно. Полминуты – и скаф Фарида под внешним управлением. Вот. Теперь можно его закрыть. Дальше команда – сбросить вооружение. Вдруг Фарид знает лазейку, как вернуть контроль над скафом? Какая-нибудь хорошо зашхеренная программка.

Теперь пополнить энергоячейку до минимума – двух часов автономки в экономном режиме.

Всё. Возвращаем стрингеру ограниченное управление. Командное останется за Саньком. На всякий случай. Вряд ли Поршень решится на ещё одну атаку. В таких-то условиях. Он – гад расчётливый. Сумел бы – выжал бы из смерти Санька максимум возможных очков. Но в заведомо проигрышную драку не полезет.

Может быть, потом, когда-нибудь…

Потому что Санёк оставит ему такую возможность. Сохранит стрингеру жизнь. Не потому, что тот не заслужил смерти. Потому, что такой поступок – вопреки всем правилам Техномира. Зато по-человечески. Пусть. Если Поршень сумеет выйти из этой зоны в обычную и эвакуироваться на территорию, значит, он будет жить дальше. Жить и убивать. Но это пусть Игра решает, не Санёк.

Ничего не сказала золотая рыбка в покоцанной шкурке. Развернулась, заковыляла прочь…

И исчезла через девяносто семь секунд.

Санёк отметил точку, в которой это произошло, и повернулся к штурмовику.

Полюбовался на своё отражение, чуть подёрнутое рябью энергетической защиты.

Потом на фиолетовое небо, в которое робот-гигант унёс Еву и Михася.

«Аэрокосмический штурмовик-перехватчик. Уровень 3. Готовность – 1».

Так, а в прошлый раз о готовности ничего не было.

Ну-ка…

Санёк протянул руку и коснулся поля перчаткой скафа.

«Доступ разрешён».

Что? Как?

В следующую секунду перед Саньком открылась двухметрового диаметра полусфера. Виртуальная. И он, Санёк, прямо в её центре. Имя, прозвище, уровень, подробное описание скафа и «…личный рейтинг минус три».

Минус. Три.

Санёк помотал головой. Внутри шлема. Скаф не счёл нужным дублировать движение.

«Доступ разрешён. Система коммуникации активирована. Внешнее управление невозможно. Потенциальный пилот Александр Месть. Коммуникационная система управления третьего уровня не активирована. Активировать систему потенциального пилота?»

Санёк замер. Достаточно захотеть, и эта сверкающая штука станет его. И дальше – космос. Почти наверняка. Заветный третий уровень. Прямо сейчас.

Но что взамен? Сколько в том, активированном, останется от Александра Первенцева? Что будет у них с Алёной? Что…

Он не успел додумать.

Оглушительный рёв пришёл с небес. Системы скафа локализовали источник и высветили цель: улетевший дикий возвращался. Дистанция пять и три десятых километра. Целеуказание…

Какое на таком расстоянии, на фиг, целеук…

Блин! Это не он, это – его! Это его сейчас взяли на прицел!

Энергетический импульс в вакууме движется со скоростью света. Здесь его скорость намного ниже, но всё равно доли мгновения. Тем не менее Санёк успел увидеть вспышку…

И ещё одну. Практически одновременно с первой. Когда развернувшееся поле штурмовика впитало атакующий импульс без остатка. И обратило его в тончайший луч ослепительной белизны, многокилометровой шпагой пронзивший небо.

Огненная клякса расплылась по фиолетовому небу. Сканер скафа заботливо сообщил: до эпицентра взрыва пять и одна десятая километра; уровень излучения – приемлемый.

Санёк уставился на приплюснутую сферу штурмовика.

Здесь всё осталось по-прежнему.

Включая вопрос, на который Санёк так и не дал ответа.